Немного про быт. История партизана Ивана Адамовича Тарасевича из д. Величковичи. Часть 2

Иван Адамович Тарасевич поделился воспоминаниями о войне, селе и партизанах. (Начало читайте здесь).

Я родился в 1925 году в деревне Величковичи, бывшего Сторопинского, ныне Солигорский района Минской области.

Наша деревня стояла на советско-польской границе. Точнее – старая деревня была на советской стороне, в двух километрах от границы, а новая – на польской.

- До войны у вас в семье корова была?

- В семье две коровы было, а вот лошадь уже колхозная.

- Что на столе было перед войной?

- У кого как. Но, надо сказать, что чтобы сразу на столе и первое, и второе было – такого нет. Одно блюдо – или суп, или варили картошку. Иногда, жарили картошку с салом, мы же каждый год кабанчика откармливали, которого забивали на коляды, это перед Рождеством. Самое лучшее сало в кубрик на косовицу, а остальное ели. От отела до отела было молоко.

Надо сказать, мы в деревне обязательно выдерживали посты, на Пасху красили яйца, хоть у нас церкви и не было.

- В 1939 году в состав СССР вошла Западная Белоруссия. Вы говорили, что у жителей вашей деревни много родственников проживало в Польше. После воссоединения вы сравнивали жизнь на польской и советской территории? Была ли разница?

- Конечно, была разница. У нас же колхоз, а у них личное хозяйство. Они имели по пять коров и лошадей.

- То есть, особой радости, что попали в СССР, они не испытывали?

- Основная радость была в том, что близкие родственники снова общаться могли.

- Вы сказали, что вскоре после воссоединения, восстановили границу. То есть до самой войны существовала граница между Восточной и Западной Белоруссией?

- Да. Как буферная зона.

- Войну ожидали?

- Никто не ожидал. Знали, чувствовали, что война будет. Чувствовали напряженную обстановку, но потом появилось выступление ТАСС, о том, что немцы концентрируют войска, но войны не будет.

- Когда началась война, как восприняли отступление наших войск?

- Сложно.

Отступающих солдат жалели, они же измученные шли, голодные. Поили их молоком, делились всем, что было. У нас же в деревне, в каждой семье, если не сын, то родственник был в Красной Армии.

В то же время, у нас до войны была политика "Малой кровью, могучим ударом", что будем бить врага на его территории, а тут, числа 24 или 25 июня эвакуируется застава. Причем, идут и поют песню: "Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону" – а сами отступают на восток. И смех, и грех...

- Отступавшие в деревне оставались? В примаках?

- Оставались. Часть из них была мобилизована в полицию, часть - ушла в партизаны.

- Когда впервые увидели немцев?

- В сентябре 1941 года, когда они рассеяли партизанский отряд. А в следующий раз мы их уже в 1942 году увидели. Приехал, из жандармерии что ли, в деревенском кожухе, холодно ему было, мороз.

А так, по сути дела, немцев у нас в деревне и не было, только полицаи.

Правда, в 1942 году Корж организовал по нашему району рейд партизан, они где-то на 200 подводах шли. Когда партизаны подходили к нашей деревне, из старой деревни полицейские сбежали и сообщили о партизанах немцам. Партизаны у нас где-то два дня стояли, а потом в старую деревню пришло немецкое подразделение, около 150 человек. Но они прибыли и сразу убыли.

Так, мы, преимущественно, всю войну с полицаями разбирались. Потом появились литовские каратели.

- Какая власть была в деревне?

- С властью сложно было. Из Капецевичей как-то приехал председатель сельсовета, переписал людей. А потом он ушел в партизаны. Оккупационная власть наведывалась к нам с осторожностью. Бывают, приедут с полицейскими, а ночью сматываются – могут прийти партизаны. Так и получалось – днем одна власть, ночью вторая.

- Немцы назначили какие-нибудь налоги?

- Наша деревня ничего не платила, ни зерна, ни картофеля.

- Встречаются упоминания, что в некоторых районах немцы сохранили колхозы. Как было у вас?

- До 1942 года у нас в деревне колхоз сохранился. 1942 году немцы дали команду упразднить его. Но работать продолжали вместе, а что посеяли, то делили по количеству едоков.

- Многие жители оккупированных территорий вспоминают, что во время оккупации были очень большие проблемы с солью.

- Это да, с солью была беда.

Но, когда уже в партизанском отряде был, опять случай произошел – и смех, и грех. Пошли с товарищем на задание. Зашли на хутор к женщине, есть охота. Она сало жарит, выливает на сковородку пару яичек. Говорит: "Сейчас все будет". Мы просим, хоть немного яичницу подсолить. Она посолила, на стол поставила – есть нельзя. Такое соленое сало было, да еще добавила соли. Всегда недосол был, а тут такой случай...

- На оккупированных территориях какие деньги ходили?

- Деньги никакой цены не имели, шел натуральный обмен. Советские мы собирали и отправляли в Москву.

- В 1941 году была информация о том, что происходит на фронте?

- Первоначально - нет. Немцы кричали, что взяли Москву, дошли до Ташкента. Потом хлопцы где-то раскопали приемник на батарейках, послушали сводки, оказалось, что врут. Потом появились партизаны, информацию мы уже от них получали.

От партизан же узнали про победу под Москвой. Ходили слухи, что кавалерия Буденного прорвала фронт и ведет наступления, что они могут дойти до нас.

Продолжение следует...

Источник: iremember.ru